«Путин и Трамп на Аляске»: звучит как начало анекдота

Возможная встреча Владимира Путина и Дональда Трампа на Аляске вызывает живой интерес в экспертных кругах. Политолог Ералы Нуржума считает, что выбор места переговоров — не просто географическая случайность, а многослойный политический сигнал.

— Путин и Трамп на Аляске, если честно, звучит как начало анекдота, — говорит Нуржума.

По его словам, Аляска — это территория с историческим и стратегическим подтекстом. Она принадлежала Российской Империи до продажи США в 1867 году, и ее выбор как площадки для переговоров несет отсылку к вековой истории отношений между Москвой и Вашингтоном.

— Выбор Аляски — шаг с символической и стратегической подоплекой. Исторически это территория, принадлежавшая Российской Империи до продажи США в 1867 году, и само место несёт отсылку к вековой истории отношений между Москвой и Вашингтоном.

— С политической точки зрения Аляска находится в непосредственной близости к РФ через Берингов пролив, что делает ее своеобразным „мостом“ между странами, но и зоной соперничества в Арктике. Проведение встречи здесь может быть воспринято как сигнал о готовности к прямому диалогу в точке географического и геополитического соприкосновения интересов, но одновременно и как демонстрация того, что США сохраняют инициативу, приглашая Россию на свою территорию.

— Наиболее вероятно, что главной темой встречи будет война в Украине, включая возможное перемирие или параметры мирного урегулирования. Россия будет продвигать тезисы о нейтральном статусе Украины, закреплении контроля над уже оккупированными территориями и гарантиях доступа к Крыму. Со стороны США, скорее всего, прозвучит требование обеспечить участие Киева в переговорах и сохранить суверенитет Украины.

Особое внимание может быть уделено концепции «воздушного перемирия» — взаимному отказу от ударов по глубинной территории друг друга.

— Ключевой момент переговоров по Украине Путина и Трампа — это то, что чаще всего звучит в экспертных военных кругах, так называемое „воздушное перемирие“. Это взаимный с Украиной отказ России от ударов вглубь территории друг друга.

— Воздушный террор Украины — это чистое варварство, абсолютно бессмысленное с военной точки зрения. Это варварство препятствует любым переговорам, разговорам и уступкам. Также и удары Украины вглубь Российской территории тоже небесплатно Путину обходятся. Когда каждый день горят и взрываются склады боеприпасов, нефтеперерабатывающие заводы и нефтебазы, когда прилетают по военным и околовоенным предприятиям, всё это может быть не наносит критического ущерба, но обходится очень дорого — как экономически, так и политически.

Однако, по словам Нуржумы, реализация такого перемирия сталкивается с серьезными внутренними ограничениями.

— Казалось бы, очень логичное соглашение могло бы быть, если бы не одно „но“. Путин массу ресурсов инвестировал именно в воздушный террор. Модернизация и производство „шахедов“ беспилотников — это уже отдельная целая индустрия. Когда производство инструментов террора уже вышло на сотни в день, а в перспективе, видимо, на тысячи, абсолютно непонятно, куда вы эти сотни и тысячи хотите деть, если не собираетесь запускать. Резко выбить государственный военный заказ из такой отрасли, которая кое-где натурально стала градообразующим предприятием, оставить её без денег — это социально-политическая проблема похуже любых взрывов в тылу.

Нуржума считает, что Путин может использовать саму встречу как инструмент давления и манипуляции.

— На мой взгляд, план Путина — это пообещать что угодно, лишь бы добиться встречи с Трампом, а когда Трамп характерно для себя громко и пафосно эту встречу организует, Путин сделает из него заложника собственного самолюбия, когда Трамп вынужден будет объявить победой любую ерунду, называя это своей великой дипломатией, лишь бы не признавать, что Путин в очередной раз его столь масштабно и унизительно обманул. Это звучит как весьма рискованный, но всё же план.

Выбор Аляски также может означать обсуждение арктической повестки: экономических проектов, навигации, военного присутствия и контроля над вооружениями.

— Учитывая место проведения переговоров, также может обсуждаться стратегическое взаимодействие стран в Арктике, включая экономические проекты, навигацию и военное присутствие. Обсуждения контроля над вооружениями и общая конфигурация отношений РФ и США в контексте конфликта с Китаем.

Даже частичное соглашение может изменить политическую динамику.

— Если по итогам встречи будет достигнуто хотя бы частичное соглашение, это может изменить политическую динамику. Для РФ — это возможность легитимировать свой статус ключевого игрока и вернуть прямой канал общения с США, минуя европейских посредников. А для США — это шанс продемонстрировать способность влиять на ход войны, но при этом учитывая риски критики за уступки Москве и лично Путину. Европа в таком сценарии может почувствовать себя отодвинутой на второй план, что в долгосрочной перспективе способно ослабить единство западного блока.

Даже без конкретных договорённостей саммит может задать новый формат переговоров.

— Даже если саммит завершится без конкретных договорённостей, он создаст прецедент нового формата — двусторонних переговоров вне рамок многосторонних структур, таких как ООН или ОБСЕ. Это может усилить тренд „сделок между великими державами“ без учёта мнения меньших игроков. Кроме того, сам факт диалога способен снизить градус конфронтации и открыть пространство для переговоров по другим вопросам — от ядерной безопасности до климата в Арктике. С другой стороны, если встреча завершится безрезультатно, это закрепит образ „недоговороспособности“ сторон и усилит милитаризацию регионов соприкосновения.

Для Казахстана и региона Центральной Азии подобный диалог несёт как риски, так и возможности.

— Для Казахстана и всего региона Центральной Азии подобный диалог создаёт и риски, и возможности — в первую очередь в экономике. Политически особо ничего не поменяется, регион продолжит придерживаться нейтральной позиции — это бесспорно.

— При смягчении противостояния между Россией и Западом Казахстан сможет расширить экономическое сотрудничество с обеими сторонами без угрозы вторичных санкций. Возможное снижение международного давления на Москву может, однако, укрепить её позиции в регионе, что потребует от Астаны более тонкой балансировки внешней политики. В долгосрочной перспективе Центральная Азия может извлечь выгоду, позиционируя себя как транзитный узел между Россией, Китаем и Западом в новых транспортных и энергетических проектах.